Филиал Национального музея Республики Северная Осетия-Алания

Республика Северная Осетия-Алания, г. Владикавказ, ул. Бутырина, 19
 

История музея

Музей был открыт 12 октября 1979 года к 120-летию со дня рождения Коста Хетагурова, но основа музея была заложена еще в 1939 году, когда, опять же, к юбилею — 80-летию со дня рождения, при Осетинской Церкви Рождества Пресвятой Богородицы был создана небольшая экспозиция, которая состояла из фотографий, книг и рукописей. Место создания музея неслучайно — в ограде именно этого храма был похоронен поэт. Новый музей расположился в особняке, построенном в 1864 году. В 80-х годах 19-го века дом был куплен семьей подрядчика Владикавказской железной дороги Дмитрия Фёдоровича Михайлова. В доме два этажа, на первом — доходная часть, то есть квартиры, которые сдавались в наем, на втором этаже жила семья Михайловых. В этом доме две комнаты на первом этаже снимал Коста Хетагуров после возвращения из херсонской ссылки. Это был один многочисленных владикавказских адресов Коста. В этом доме он прожил чуть больше года: за это время он завершил работу над этнографическим очерком «Особа», написал картину «Иисус Христос. Моление о чаше», множество очерков для газеты «Казбек».

Музей сегодня занимает все два этажа здания. На первом этаже воссозданы типологические интерьеры, а также расположена часть литературной экспозиции и зал с копиями картин Хетагурова (подлинники хранятся в Национальном художественном музее). На втором этаже — продолжение литературной экспозиции, посвященной жизни и творчеству писателя, художника, публициста, а также выставочный зал. От Хетагурова осталось только несколько личных вещей: серебряный кинжал, пояс с позолотой и чернью, деревянный посох (представлен в экспозиции), альбом для рисования и табачница. Все остальные предметы — это вещи близких родственников и друзей.

Рядом с домом находится небольшой сад с мемориальной беседкой, которая также является музейным объектом. Выход в сад был только со второго, хозяйского этажа, и Коста имел возможность пользоваться этим садом. На данный момент сад является спорной территорией — в полной мере музей не может пользоваться этим пространством из-за споров с соседями.
 

Контекст

Жизнь Коста прочно связана с Владикавказом.

В возрасте 9 лет он впервые приезжает в город из села Нар, чтобы продолжить учебу. Отец отдает мальчика в русскую семью, чтобы тот выучил язык. Во владикавказской прогимназии Коста продолжает обучение в течение двух лет, где и формируется его первый круг образованного общения: учителя и соученики. К этому же времени относятся его первые опыты в живописи.

Во Владикавказ Хетагуров возвращается несколько лет спустя, после незавершенного курса обучения в Петербургской академии художеств, осенью 1885 года. Трудности его укоренения на родной земле была связаны с тем, что у него не было никакого документа об образовании, не было места, где жить. С этого времени начинается скитание Коста в городе, он меняет квартиры, углы, дома. Точное количество адресов, где он жил во Владикавказе, до сих пор не известно. Свой дом Коста Хетагуров обрёл уже перед смертью, купив землю и построив дом, в котором не жил ни одного дня. Недалеко от этого дома-мечты он и похоронен.

Источником основного заработка Коста в это время были живопись и журналистика. Очень часто в городских газетах появлялись объявления о приёме заказов на иконы, портреты, театральные декорации и другие мелкие работы. Но он активно писал портреты, часть из которых не сохранилась. Помимо живописи, Хетагуров обращался и к другим жанрам изобразительного искусства, и главным образом, к театральным. Например, он расписал большой занавес городского театра во Владикавказе. Сам занавес также не сохранилось, но есть его подробное описание: «Был он написан под белый шёлк с золотой бахромой и свисавшими золотыми кистями по бокам. В середине занавеса были изображены маски, древнегреческие музыкальные инструменты. Создавалось полное впечатление шёлка и золота. Мастерски написанные переливы складок мощного спускающегося шёлка, давившие тяжестью золотой каймы, как-то особенно нежно ласкали глаз при освещении ламп» (по книге И. Бигулаевой).

Интерес к театру возник у Коста еще в гимназические годы, когда он сам ставил любительские спектакли, сам играл в них, сам рисовал декорации. И во Владикавказе он ставит любительские спектакли, играет, рисует декорации и афиши к ним и к спектаклям городского театра. Хетагуров участвовал в многочисленных вечерах-концертах с, так называемыми, «живыми картинами»: это, своего рода, пантомима, иллюстрирующая отрывок из какого-либо литературного произведения. Такой жанр был очень популярен в то время и вызывал восторг у публики. Известно, что в городском парке (который сейчас носит его имя) Коста устраивал временный балаган — театральные представления, которые включали, в том числе, «живые картины» для сбора денег нуждающимся юношам, приехавшим учиться во Владикавказ из горных селений.

Первые стихи Хетагуров начинает писать на русском языке еще во время обучения в гимназии в Ставрополе. Вернувшись в Осетию, он возвращается к поэтическому творчеству, но пишет уже на осетинском, родном языке. «И это понятно: заново обретя родину, он начал понимать и чувствовать её несравнимо лучше и глубже, он сросся с ней, она стала неотъемлемой частью его жизни, захватив все его мысли и переживания» (И. Бигулаева). В этот период жизни во Владикавказе Коста пишет стихотворения, которые затем выйдут в сборник «Ирон фӕндыр» (Осетинская лира).

Начиная со второй половины 80-х годов стихи поэта стали широко расходиться в народе и приобрели популярность. Стихи передавались согласно устной традиции, как эпос, сказания и песни. Осетинские стихотворения Коста показывают, как «он шёл нехоженой тропой, фактически закладывая основу как осетинского литературного языка, в том числе орфографии и пунктуации» (И. Бигулаева). Сборник вышел в свет 26 мая 1899 года и стал важным явлением в осетинской культуре. Известный филолог Василий Абаев так характеризует это событие и сам сборник: «Когда появилась „Осетинская лира“, в то время осетины жили в горах разрозненно, в нищете и голоде. У них не было пока национального единства. Только прочитав „Осетинскую лиру“, поняли и почувствовали, что они принадлежат к одной нации, одной народности, что у них одна культура, одни несчастья. Можно сказать, что книга „Осетинская лира“ положила основу осетинскому национальному самосознанию. С этой книгой началась новая пора в осетинской культуре».

Одним из важных направлений общественной деятельности Коста Хетагурова в Осетии стал женский вопрос. В начале 90-х годов он вместе с несколькими единомышленниками выступил против закрытия Ольгинского женского учебного заведения — единственной школы для девочек в Осетии. Это учебное заведение было открыто во Владикавказе в 1862 году с целью обучения девочек-осетинок не только грамоте, но и ремёслам, а также приобщению их к христианству. Коста составляет прошение на высочайшее имя, которое подписывают активные горожане, в том числе он пишет: «У целого народа отнять единственный источник женского образования, лишить его будущих сельских учительниц, благовоспитанных сестёр, жён и матерей, выбросив на улицу 17 своекоштных воспитанниц, поставив среди учебного года 67 учениц вне всякого учебного заведения, несмотря на то, что большинство их внесло плату на весь год в Осетинскую женскую школу и притом отличались примерным поведением и отличными успехами». Многие защитники Ольгинской школы не избежали наказания, в том числе Коста Хетагуров — его приговорили к ссылке за пределы Терской области, то есть из Осетии. Хетагуров вместе со своими единомышленниками выступал в вопросе образования и женском вопросе с позиции «образованная женщина — образованная Осетия», считая, что образованная девушка, становясь матерью, стремиться дать хорошее образование своим детям, и именно в этом они видели развитие. Так называемому «женскому вопросу» посвящена также пьеса Коста «Дуня» — «фантазия в 4-х действиях».

После завершения второй, херсонской ссылки Коста Хетагурову власти не разрешили вернуться во Владикавказ, определив местом проживания другие города. Сначала Коста живет в Пятигорске, затем в Ставрополе — городах хорошо ему знакомых, где живут его друзья и где есть работа, например, он снова становиться публицистом газеты «Северный Кавказ». И лишь через два года Хетагурову разрешили вернуться во Владикавказ, где он продолжает работу как журналист в газете «Казбек». «За свою жизнь Коста снискал себе репутацию защитника интересов простого народа, его заступника. По всей Осетии люди возлагали на него надежду как на человека, который может действенно помочь в тяжёлых обстоятельствах, особенно в случае произвола и беззакония, чинимого представителями власти. Никто более Коста, не умел вникнуть в проблемы и чаяния земляков и не просто высказать сочувствие к ним, а проявить деятельное участие в их судьбе и сделать всё возможное для облегчения их положения» (И. Бигулаева). В надежде на его заступничество к нему обращались люди из разных сел и поселений. Коста выезжал на место, все выяснял, и не только писал довольно резкие статьи, но и пытался решить проблему. Поэтому не удивительно, что появились легенды о Коста. 10 сентября 1939 года в одной из осетинских газет были напечатаны дигорские легенды о поэте, созданные в лучших традициях жанра, например, наличие непререкаемого авторитета героя, перед которым пасуют и могущественные богачи.

Коста умирает 19 марта 1906 года в селе Георгиевско-Осетинское в Кубанской области, основанном его отцом. Там его и похоронили. Однако, представители осетинской интеллигенции не могли допустить, чтобы народный поэт, чьи стихи знали в каждом осетинском доме, был предан земле за пределами родного края. Поэтому они выступили с инициативой перевезти прах Коста во Владикавказ. И через несколько дней тело поэта привезли в Осетию, где его встречали с большим почётом: «Когда гроб доехал до первой осетинской станции Эльхотово, почти всё население вышло навстречу покойному поэту. Особенно торжественная встреча была устроена на станции Беслан, куда прибыли почитатели покойного и все жители окрестных селений во главе со своим духовенством. Многие из них после панихиды поехали сопровождать покойника во Владикавказ» (газета «Терские ведомости» от 15 апреля 1906 г.). Во Владикавказе скорбную процессию встречало еще больше людей, и, хотя была приготовлена траурная колесница, гроб от станции до храма несли на руках. Как вспоминала сестра поэта Ольга: «Несли студенты, офицеры, простой народ, мохевцы и даже просто оборванцы, все старались хоть дотронуться до гроба. Грузин Шошиев покрыл гроб очень богатым парчовым покровом. Встречали студенты, осетины, грузины, мещане, гимназисты, гимназистки, армяне, магометане...». Первый венок от осетинского народа с надписью — «Дорогому Коста от благодарной Осетии».
 

Мнение кураторов

Владикавказ — город, в котором память о Коста Хетагурове не умещается в музейных залах и требует возвращения в пространство города.

Имя Коста, его образ, поэзия и деятельность присутствуют во Владикавказе на каждом шагу: в названии улиц, мемориальных табличках, цитат из стихов в оформлении кафе, граффити на улицах и т. д. Эта мемориализация происходит как на официальном уровне — улицы, проспекты, памятники, учреждения, названные в честь Хетагурова, оформление школьных дневников образом Коста; так и не на официальном — рисунки на улице, знание стихотворений и способность их начать читать наизусть. Официальные и неофициальные формы мемориализации, сохранении памяти о Коста Хетагурове — эта тема нам кажется интересной. Очевидно, что имя Коста для осетинской нации является одним из ключевых. Это своеобразный краеугольный камень не только национальной литературы и языка, но и основа для идентичности нации. Нам принципиальным кажется, выход за пределы здания музея, (тем более, что подлинно мемориальных вещей в музее очень мало) — в пространство города, так как не только память о Коста встречается в городе на каждом шагу, но и то, что событиями его жизни, его деятельностью пронизана вся городская ткань.

Сотрудники музея хотели бы поработать с пространством сада, который находится рядом с мемориальным домом-музеем. Однако, как было отмечено выше, есть сложности с использованием этого пространства.